Прокурор обиделся на непризнание вины защитниками или его кто-то попросил?
3 марта 2015 года закончились судебные прения по уголовному делу в отношении Виктора Писаренко, Алексея Алексеева и Николая Павлюка. Прения продолжались несколько дней. Первым в прениях, как это и предусмотрено законом, выступал государственный обвинитель, который предложил признать виновным всех подсудимых и квалифицировав их действия: Виктора Писаренко и Алексея Алексеева по ч.2 ст.285 УК РФ, а Николая Павлюка по ч.1 ст.201 УК РФ, предложил назначить наказание Виктору Писаренко и Алексею Алексееву в виде штрафа в размере 250 000 рублей каждому, а Николаю Павлюку в виде штрафа в размере 150 000 рублей. Однако после выступления в прениях защитников (адвокатов Игоря Копытова, Анны Фещенко и Сергея Скоробача), государственный обвинитель заявил о том, что просит наказание для Виктора Писаренко и Алексея Алексеева в виде лишения свободы. Что же изменило мнение прокурора?
Напомним, что Алексей Алексеев и Виктор Писаренко обвиняются в том, что являясь в 2011 году министрами жилищно – коммунального хозяйства и энергетики, а также имущественных и земельных отношений Камчатского края, соответственно, в том же году, дали согласие директору ГУП «Камчатэнергоснаб» Николаю Павлюку на заключение договора поручительства с ОАО «Камчатнефтепродукт» по обязательствам ОАО «Коряктеплоэнерго» по договору поставки с ОАО «Камчатнефтепродукт», а Николай Павлюк, обвиняется в том, что заключив договор поручительства, позже в феврале 2012 года, на основании полученного требования ОАО «Камчатнефтепродукт» перечислил этому предприятию со счета ГУП «Камчатэнергоснаб» более 18 миллионов рублей долга по заключенному договору поручительства. Речь шла о поставке топлива для осенне-зимнего периода 2011-2012 года в село Усть-Хайрюзово и для обеспечения населения теплом и электроэнергией.
Первоначально деяния Алексея Алексеева и Виктора Писаренко были квалифицированы по двум статьям уголовного закона: по ч.5 ст.33 и ч.1 ст.201 УК РФ и ч.2 ст.285 УК РФ. В обвинительном заключении для каждого из указанных обвиняемых были расписаны два эпизода преступных деяний. Николаю Павлюку вменено было только одно деяние, квалифицированное как ч.1 ст.201 УК РФ.
26 февраля 2015 года государственный обвинитель – помощник прокурора города Петропавловска-Камчатского Никулина И.М. выступая в прениях, заявила, что с ее точки зрения деяния Виктора Писаренко и Алексея Алексеева излишне квалифицированы и предложила квалифицировать их деяния только по ч.2 ст.285 УК РФ, назначив наказание каждому в виде штрафа в размере 250 000 рублей.
Указанное заявление было расценено защитником Виктора Писаренко адвокатом Игорем Копытовым как частичный отказ от обвинения, в связи с чем по эпизоду, изначально квалифицируемому по ч.5 ст.33 и ч.1 ст.201 УК РФ защитник предложил суду вынести постановление о прекращении уголовного преследования в связи с отсутствием в деянии Виктора Писаренко состава указанного преступления. В отношении эпизода, квалифицированного по ч.2 ст.285 УК РФ адвокат Игорь Копытов предложил вынести оправдательный приговор. Был предложен подробный анализ описанному в обвинительном заключении деянию, а также дана серьезная оценка и высказанной в прениях позиции государственного обвинителя, в частности, защитник обратил внимание, что государственный обвинитель выступая в прениях и озвучивая написанный письменный текст, не озвучила то что там было написано, а текст предложила приобщить как свое выступление в прениях. Так в выступлениях просто назывались фамилии свидетелей, наименование некоторых доказательств, а иногда использовалась фраза «и иными доказательствами». Защитник обратил внимание, что он не телепат, ему приобщенного к материалам дела текста, якобы выступления, не давалось к изучению, осталось совершенно непонятно о каких показаниях свидетелей в выступлении вообще идет речь, что следует из каких-то иных доказательств и т.д. Если защитник не слышал на что обращает внимание государственный обвинитель, то, как он может возражать против такого, «тайного», выступления государственного обвинителя? Тем не менее, выступление в прениях защитника Игоря Копытова заняло около 3 часов 2 марта 2015 года. В своем выступлении защитник проанализировал все составляющие вменяемого состава и, с учетом того, что государственный обвинитель в прениях не сочла необходимым сообщить, какими доказательствами подтверждается и, в чем вообще проявляется, корыстная цель либо иная заинтересованность Виктора Писаренко в даче согласия на заключение договора поручительства, чем подтверждается, что он был заключен во время, указанное в обвинительном заключении и как можно рассматривать наступление одного и того же последствия в виде ущерба в размере более 18 миллионов рублей, от каждого из вменяемых самостоятельных преступлений, предложил государственному обвинителю, во взаимосвязи с конституционными принципами состязательности, необязанности доказывания своей невиновности подсудимым, сослаться хоть на какие-то доказательства в репликах сторон.
Нет, ну если брать житейскую справедливость даже, то наверно сторона должна объяснить, что доказывает вину подсудимого? Ведь, в противном случае, можно понять, что государственный обвинитель просто не знает, что и как доказывает, и вообще о чем в уголовном деле идет речь.
Хотелось бы сразу обратить внимание на то, что в прениях сторон подсудимые фактически не участвовали, заявив, что от участия в них отказываются. Иными словами подсудимые после выступления государственного обвинителя не рассказывали ни о своей вине или невиновности, а все их поведение в это время состояло только в том, что они находились на скамье подсудимых и слушали выступления сначала государственного обвинителя, а потом защитников.
Кстати из положения п.36 ст.5 УПК РФ следует, что «реплика — замечание участника прений сторон относительно сказанного в речах других участников».
Реплика государственного обвинителя оказалась очень показательной. Ее мы приведем дословно (велась аудиозапись), с тем, чтобы каждый мог ее оценить, в том числе с точки зрения положений УПК РФ.
Реплика помощника прокурора г.Петропавловска-Камчатского Никулиной И.М.:
Уважаемый суд, будут реплики. И хотелось бы отметить, что в настоящий момент проходит стадия прений, стадия реплик и это ни в коем случае не перепалка, не оценка действий в данном случае стороны обвинения. Хотелось бы отметить, хотелось бы, наверно, в какой-то степени пожелать стороне защиты больше внимания уделять доказанности, недоказанности вины, а не речи государственного обвинителя и в данном случае, учитывая такую ситуацию, учитывая позицию защиты, учитывая поведение и позицию подсудимых, у меня изменение в части предложенного ранее наказания.
В первую очередь хотелось бы отметить, что сторона государственного обвинения ни в коем случае не отказывалась от обвинения, в части, она предъявила обвинение подсудимым в полном объеме, квалифицировала именно таким образом, каким это было озвучено ранее. Еще раз повторюсь, что вина нашла свое подтверждение, и подтверждается изученными и исследованными в судебном заседании доказательствами.
Прошу признать, что касается наказания, прошу признать:
Для Павлюка Николая Николаевича ранее предложенное наказание прошу оставить прежним.
Прошу признать Алексеева Алексея Валерьевича, виновным в совершении преступления, и учитывая такую позицию, неполное непризнание вины, наличия иска на восемнадцать миллионов рублей, прошу и предлагаю наказание в виде лишения свободы сроком 3 года и 6 месяцев с отбыванием наказания в колонии общего режима. С лишением права занимать должности в органах государственной власти и органах местного самоуправления.
Такое же наказания я предлагаю и для Писаренко Виктора Ивановича. Вот что хотелось бы отметить, и о чем хотелось бы сказать в репликах.
Вот если бы эту реплику слышали присяжные заседатели, на что бы она их навела? На то, что государственный обвинитель обиделся? Потому, что защитники подсудимых не признали вину своих подзащитных? Или потому, что подсудимые сидели все время молча?
А ведь, можно предположить, что кто-то просто вмешался в поддержание государственного обвинения и тогда такая реплика просто демонстрирует некую «заинтересованность», «заказанность»….
А как объяснить, что ссылаясь на изменение наказание Алексею Алексееву государственный обвинитель сослался на то, что тот не признает себя виновным, хотя виновным себя не признает и Николай Павлюк, на то, что есть иск на 18 миллионов рублей, но этот же иск и к Николаю Павлюку тоже предъявлен, и при наличии этих двух оснований, Алексею Алексееву предлагается ужесточить наказание, а Николаю Павлюку нет ? А про Виктора Писаренко? Вроде как не о гражданине, а о чем-то нейтральном. Вроде как по аналогии, мол и ему тоже за тоже! Это и есть государственная позиция, то самое правосудие, которое нам предлагается как истинное, доступное, открытое, понятное для общества и народа?
23 марта 2015 года выступят с последним словом Николай Павлюк и Алексей Алексеев. А далее приговор.