Суд признал необходимым возобновить судебное следствие ввиду изменения государственным обвинителем обвинения в прениях
Судья Петропавловск-Камчатского городского суда Светлана Кондратенко, рассматривающая уголовное дело в отношении бывшего Министра спорта и туризма Камчатского края Виктора Кравченко и предпринимателя Валентина Мулюкина после выступления защитника Виктора Кравченко адвоката Игоря Копытова с заявлением о возобновлении судебного следствия, согласилась с изложенными защитником доводами и возобновив следствие предложила государственному обвинителю Дмитрию Мельникову уточнить изменение обвинения. После уточнения в устной форме сути изменений в обвинении государственного обвинителя, в судебном заседании был объявлен перерыв до 9 декабря 2014 года для возможности стороне защите подготовиться к процессу по новому обвинению.
Ниже приводится текст выступления защитника – адвоката Игоря Копытова,обосновавшего необходимость возобновления судебного следствия с целью реализации прав подсудимых.
«Признаемся честно, нас несколько удивила позиция государственного обвинения, предложившего эпизод, вменяемый и Кравченко В.И. и Мулюкину В.К., и ранее квалифицируемый стороной обвинения по ч.4 ст.159 УК РФ, квалифицировать по ч.4 ст.160 УК РФ для Кравченко В.И. и по ч.5 ст.33, ч.4 ст.160 УК РФ для Мулюкина В.К.И вот почему.
Кравченко В.И. и Мулюкину В.К. вменялось хищениечужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, причем Кравченко В.И. вменялось также использование им служебного положения в ходе совершения указанного преступления.О чем шла речь? Кравченко В.И. и Мулюкин В.К., по мнению стороны обвинения, сговорились и решили украсть имущество. С этой целью Кравченко В.И. принимал какие-то меры для того, чтобы распорядиться денежными средствами в сумме 13 845 150 рублей, ограничить конкурентную борьбу, заключить с Мулюкиным контракт на поставку хоккейного инвентаря, обеспечить перевод денег на счет Мулюкина В.К., а Мулюкин В.К. должен был поставить по контракту инвентарь, получить деньги за его поставку, а потом эти деньги с Кравченко поделить, при этом предметом хищения была разница между ценой контракта и реальной стоимостью понесенных Мулюкиным В.К. расходов на приобретение и поставку инвентаря спортивным школам.И, конечно же, сторона обвинения утверждала, что все эти действия сопровождались обманом и злоупотреблением доверия, ибо этот признак является обязательным в составе преступления, предусмотренного ст.159 УК РФ.
Обратимся к тексту обвинения, а именно к формулировке обвинения Кравченко В.И. (для Мулюкина В.К. формулировка такая же). Итак, Кравченко В.И. обвинялся в том, что он совершил мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное группой лиц по предварительному сговору, лицом с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере.
Давайте посмотрим, как сейчас предлагает квалифицировать действия Кравченко В.И. государственное обвинение
Из позиции, изложенной в прениях сторон государственного обвинителя: «…Вместе с тем, применительно квалификации действий подсудимых(имеется ввиду Кравченко В.И. и Мулюкин В.К.), государственное обвинение считает, что таковая подлежит изменению, по следующим основаниям.
Так из материалов дела усматривается, что обстоятельства обладания бюджетными средствами со стороны Кравченко несколько отличаются от обстоятельств обладания, которые указаны в обвинительном заключении. Исходя из материалов дела, Виктор Иванович являлся распорядителем бюджетных средств, распоряжаться которыми он мог в силу бюджетного кодекса, посредством указанных финансовых взаимоотношений, изложенных в обвинительном заключении. Таким образом средства бюджетные ему вверены в силу действующего законодательства, в случае закрепления за соответствующим ассигнованием соответствующего главного распорядителя средств бюджета. При таких обстоятельствах, говорить об элементах обмана или злоупотребления доверием при подаче главным распорядителем соответствующей заявки на кассовый расход, не приходится.
И сразу хочется спросить государственное обвинение: а что оно понимает под таким емким словом как обладание? Ведь, если защита не ошибается, под обладанием понимается владение, причем реальное владение вещью, когда таковая может лежать у него дома, в сейфе, кармане и т.д.В этой части очень метко высказался актер кино Харрисон Форд: «Главное удовольствие от обладания чем-то, — сказал он, — возможность поделиться этим с другими». Но обладал ли бюджетными средствами Кравченко В.И., чтобы делиться ими с Мулюкиным В.К.? Думается нет. Да и обвинение в заключении было построено фактически на утверждении того, что бюджетными средствами ОБЛАДАЛИ должностные лица Минфина, а Кравченко В.И. и Мулюкин В.К. их решили украсть путем обмана, после чего что-то там делали, Мулюкин В.К. с целью обмана исполнил государственный контракт, а Кравченко В.И. обманул должностных лиц Минфина, обладавших бюджетными средствами, путем сообщения тем правды, а именно, что Мулюкин В.К. исполнил государственный контракт, чем вынудил должностных лиц Минфина отдать бюджетные денежки, которые Кравченко В.И. перечислил предпринимателю Мулюкину В.К., а потом они вдвоем эти денежки пилили, извиняюсь – делили. Теперь, получается государственное обвинение говорит о каком-то другом обладании…. Но вернемся к позиции государственного обвинения.
Более того, хотелось бы отметить, что при описании преступного деяния, также подлежит именно корректировки время применения должностного регламента, но вместе с тем действительно признается факт, ошибки при описании преступного деяния, его применения, как указано в заключении, поскольку, действительно он был утвержден в более позднее время, вместе с тем, в силу положения о Министерстве спорта и туризма Камчатского края, Виктор Иванович возглавляя это министерство, являлся организационным распорядителем, обладал иными функциями, обладал иными полномочиями, государственного заказчика распорядителя бюджетных средств. То есть такой квалифицирующий признак, как использование служебного положения, находит свое подтверждение и охватывается, подтверждается такими документами, определяющими его полномочия, которые находятся предметом судебного исследования.
Иными словами государственное обвинение говорит суду: те нормы, которые указаны в обвинительном заключении можно не читать, там что-то неправильно написано, а Кравченко В.И. был должностным лицом в силу других норм, ведь он же возглавлял Министерство, ну и все прочее… посмотрите сами, чего тут уточнять… Посмотрим, позицию обвинения далее.
Учитывая, что признак элемента обмана у нас не подтверждается, руководствуясь разъяснениями Постановления Пленума Верховного Суда номер 51 от 27 декабря 2007 года О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате, ПостановлениемПленума Верховного Суда номер 24 от 9 июля 2013 года О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях, полагаю действия Кравченко В.И. следует квалифицировать как растрату, совершенную в пользу Мулюкина по части 4 ст.160 УК РФ, то есть хищение чужого имущества вверенного виновному, совершенное лицом, с использованием служебного положения, в особо крупном размере, действия же Мулюкина В.К. полагаю, подлежат квалификации по ч.5 ст.33 и ч.4 ст.160 УК РФ, как пособничество Кравченко в совершении растраты, то есть пособничество в хищении чужого имущества вверенного виновному, совершенное лицом, с использованием служебного положения, в особо крупном размере.
Для информации. Защита хотела бы обратить внимание, что в названных постановлениях Пленумов нет и слова о возможности переквалификации с мошенничества на растрату, если признак элемента обмана не подтверждается. Растрата согласно указанных постановлений имеет иной состав преступления, нежели мошенничество и разница в этих составах не в наличии или отсутствии признака – обмана. Если нет обмана – нет мошенничества, но это не означает, что рождается такой состав преступления как растрата…. Но вернемся к позиции стороны обвинения.
Квалифицирующий признак совершение преступления группой лиц по предварительному сговору подлежит исключению, поскольку такое соучастие квалификации данный признак не подлежит применению. Почему пособничество, потому, что из описания преступного деяния следует, что способом совершения преступления послужило изготовление документации об аукционе, с завышенными ценами, а непосредственно в изготовлении данного средства преступления принимал активное участие Мулюкин В.К., в последующем предоставлял счета для оплаты, что повлекло условие в его незаконном обогащении, в виде разницы между рыночными ценами и с последующей поставкой и причинением последующего ущерба действиями Виктора Ивановича».
Осмысление оценки обвинения, предлагаемого государственным обвинителем у защиты в итоге не наступило. К сожалению.
Вроде как раньше речь шла, что деньги похищали вместе, — теперь похищал Кравченко через счет Мулюкина, а Мулюкин в этой ситуации лишь посредник, который для того, чтобы Кравченко похитил путем растраты деньги из бюджета, добросовестно исполнял государственный контракт. При этом, Кравченко совершал растрату в пользу Мулюкина, а Мулюкин был пособником в совершении растраты Кравченко в пользу Мулюкина… Осталось узнать сколько же все таки украл Кравченко для Мулюкина, то есть растратил и вообще был ли дележ денег … Как-то это осталось невыясненным….
Чудны дела твои ГОСПОДИ….
Есть такое понятие как логика. Защита тщательно старалась ее применить в нашем конкретном случае, но ничего не получилось…
Вспоминается по этому поводу история выяснения того что украли методом Шерлока Холмса:
И так, известно у Клары украли, что?! Правильно, кларнет. Теперь следуя дедуктивным методам Шерлока Холмса, и делая определенные умозаключения, из той информации, что у нас уже имеется, можно предугадать будущие преступления. С вероятностью 98% можно утверждать, что у девушки по имени Лора, украдут в ближайшее время — лорнет. У Винни, того что Пух украдут Винегрет(хотя по идее должны бы мед), у его друга и собутыльника Пяточка украдут — пятак. А у доктора Борменталя, быстрее всего пропадет бор и возможно его ментальность. Это же элементарно господа!
Но вернемся к нашему случаю.
Дело в том, что защита стоит на распутье.И вот почему.
Разбирательство дела в суде производится только в отношении подсудимых и лишь по предъявленному им обвинению. Речь идет о пределах судебного разбирательства. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушаются его права на защиту (ст. 252 УПК).
Суд (судья) может: а) исключить из обвинения отдельные эпизоды, которые не подтвердились в судебном заседании; б) исключить из обвинения признаки преступления, отягчающие ответственность подсудимого; в) изменить формулировку обвинения и его юридическую квалификацию, если новое обвинение не является более тяжким и по обстоятельствам дела существенно не отличается от обвинения, по которому было назначено судебное заседание, г) прекратить уголовное преследование в случаях отказа государственного обвинителя от обвинения.
Но, суд это может сделать при постановлении приговора или иного решения по результатам рассмотрения дела, но в нашем случае представляется несколько иная ситуация, процессуального характера. Это характерно для случаев, когда государственный обвинитель продолжает поддерживать само обвинение, а суд в совещательной комнате приходит к своему выводу о правильности обвинения в иной квалификации.
Но, как представляется защите, государственное обвинение в прениях ИЗМЕНИЛО обвинение по третьему эпизоду, предложив некую неконкретизированную формулировку обвинения с квалификацией эпизода по ч.4 ст.160 УК РФ и ч.5 ст.33, ч.4 ст.160 УК РФ.
Вопросы изменения обвинения
Как следует из п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.09.1975 N 5 (ред. от 09.02.2012) "О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел" в соответствии с требованиями ст. 252 УПК РФ при судебном разбирательстве не допускается изменение обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от предъявленного обвинения.
(в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 N 7)
Разъяснить, что изменением обвинения на более тяжкое следует считать случаи, когда:
а) применяется другая норма уголовного закона (статья, часть статьи или пункт), санкция которой предусматривает более строгое наказание;
б) в обвинение включаются дополнительные, не вмененные обвиняемому факты (эпизоды), влекущие изменение квалификации преступления на закон, предусматривающий более строгое наказание, либо увеличивающие фактический объем обвинения, хотя и не изменяющие юридической оценки содеянного.
Из п.9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.96 N 1 (ред. от 16.04.2013) "О СУДЕБНОМ ПРИГОВОРЕ" всякое изменение обвинения в суде должно быть обосновано в описательно-мотивировочной части приговора. Суд вправе изменить обвинение и квалифицировать действия подсудимого по другой статье уголовного закона, по которой подсудимому не было предъявлено обвинение, лишь при условии, если действия подсудимого, квалифицируемые по новой статье закона, вменялись ему в вину и не были исключены судьей из обвинительного заключения по результатам предварительного слушания, не содержат признаков более тяжкого преступления и существенно не отличаются по фактическим обстоятельствам от обвинения, по которому дело принято к производству суда, а изменение обвинения не ухудшает положения подсудимого и не нарушает его права на защиту.
Судам следует исходить из того, что более тяжким считается обвинение, когда:
а) применяется другая норма уголовного закона (статья, часть статьи или пункт), санкция которой предусматривает более строгое наказание;
б) в обвинение включаются дополнительные, не вмененные обвиняемому факты (эпизоды), влекущие изменение квалификации преступления на закон, предусматривающий более строгое наказание, либо увеличивающие фактический объем обвинения, хотя и не изменяющие юридической оценки содеянного.
Существенно отличающимся обвинением от первоначального по фактическим обстоятельствам следует считать всякое иное изменение формулировки обвинения(вменение других деяний вместо ранее предъявленных, вменение преступления, отличающегося от предъявленного по объекту посягательства, форме вины и т.д.), если при этом нарушается право подсудимого на защиту».
В нашем случае,изменение обвинения осталось неконкретизированным. Осталось неясным, что имеется ввиду под утверждениемгосударственного обвинителя, что обстоятельства обладания бюджетными средствами со стороны Кравченко несколько отличаются от обстоятельств обладания, которые указаны в обвинительном заключении. Как это изменяет объем обвинения не ясно.
Ясно одно, государственное обвинение в настоящее время обвиняет Кравченко В.И. в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.160 УК РФ, а Мулюкина В.К. в совершении преступления, предусмотренного ч.5 ст.33 и ч.4 ст.160 УК РФ.
Иными словами государственное обвинение ИЗМЕНИЛО обвинение в неизвестной редакции, в такой стадии судебного разбирательства, как прения сторон, и предлагает суду осудить Кравченко В.И. именно по измененному обвинению.
Этот маленький нюанс, рассмотрим с теоретической стороны.
Как следует из положений п.п.1, 3 ч.4 ст.47 УПК РФ, обвиняемый вправе знать, в чем он обвиняется, возражать против обвинения, давать показания по предъявленному ему обвинению.
Из ст.267 УПК РФ следует, что председательствующий разъясняет подсудимому его права в судебном заседании, предусмотренные статьей 47 настоящего Кодекса.
Из ч.2 ст.265 УПК РФ председательствующий выясняет, вручена ли подсудимому и когда именно копия обвинительного заключения или обвинительного акта, постановления прокурора об изменении обвинения. При этом судебное разбирательство уголовного дела не может быть начато ранее 7 суток со дня вручения обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта, постановления об изменении обвинения.
В нашем случае, государственный обвинитель ИЗМЕНИЛ обвинение подсудимым с предложением их деяние квалифицировать по другим статьям уголовного закона. Какого-либо постановления либо решения суда о изменении обвинения в ходе судебного следствия не принималось, прав подсудимым по новому обвинению не разъяснялось, им не предлагалось дать показания в части вопросов растраты в ходе судебного заседания, они вообще не знали, в чем они оказывается обвиняются.
Обратимся к судебной практике.
Из Постановления ПрезидиумаВерховного Суда РФ N 165-П06ПР по делу Кученко и Годованца и п.11 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 3 квартал 2006 годапо уголовным делам:
«Изменениегосударственнымобвинителемвходе судебного разбирательства первоначального обвинения в частимотиваубийства насущественноотличающеесяобвинениепризнанонарушением прав подсудимых на защиту…. суд,согласившисьспредложением государственного обвинителя,признал Кученко и Годованца виновными в убийстве,сопряженном с разбоем,а не в убийстве, совершенном с цельюскрытьдругоепреступление,всовершениикоторогоони обвинялись, тем самым нарушив право осужденных на защиту».
Как следует из п.17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.09.1975 N 5 (ред. от 09.02.2012) "О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел"если участники прений сторон или подсудимый в последнем слове сообщат о новых обстоятельствах, имеющих значение для дела, суд, возобновив в соответствии с требованиями ст. 294 УПК РФ судебное следствие, должен подробно допросить подсудимого по поводу этих обстоятельств и тщательно исследовать их с соблюдением требований процессуального закона, относящихся к судебному следствию.
Защита, не хочет, чтобы при приятии решения суд допустил процессуальные нарушения, которые бы в последствии привели бы к признанию решения суда незаконным именно по процедурным вопросам, по которым может в большей части поставить вопрос именно государственное обвинение, причем при условии подталкивания суда к нарушению закона именно самим государственным обвинением.
Поэтому, защита в первую очередь хочет обратить внимание суда на то, что по нашему мнению, наступили обстоятельства, предусмотренные ст.294 УПК РФ, а именно, государственный обвинитель в прениях сторон сообщил о новых обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, а, значит, суд в нашем случае не только вправе, а обязан возобновить судебное следствие, разрешить заявленный государственным обвинителем отказ от части обвинения по ст.ст.290 и 285 УК РФ, приняв по этому вопросу самостоятельное решение – прекратив уголовное преследование, после чего, рассмотреть заявление государственного обвинителя об изменении обвинения, и в случае, если изменение обвинения не ухудшает положение подсудимых, продолжить судебное следствие, разъяснив сущность нового обвинения подсудимым, предоставив им возможность к защите от указанного нового обвинения с учетом исследованных доказательств в суде, путем решения вопроса о возможности предоставления защитой новых доказательств, касающихся нового обвинения (в новой редакции или новой квалификации), так как предмет доказывания несколько меняется, предоставить подсудимым возможность дать показания в части нового, измененного обвинения, после чего рассмотреть вопрос об окончании судебного следствия и перейти к прениям сторон, которые будут состоять из речей относительно предмета обвинения и уже не касаться обстоятельств, не имеющих отношение к рассматриваемому уголовному делу, в том числе, обстоятельств взятки и злоупотребления должностными полномочиями.
Это наше видение процессуальной ситуации".