О допустимости принятия к рассмотрению жалобы гражданина Конституционным Судом Российской Федерации и значении определения Конституционного Суда Российской Федерации об отказе в принятии к рассмотрению этой жалобы
Большинство граждан, обращаясь в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобами на соответствие Конституции Российской Федерации положений законов, примененных в их конкретных делах, сталкиваются с таким понятием как допустимость принятия к рассмотрению обращения в Конституционный Суд Российской Федерации. Положения допустимости жалоб на нарушение оспариваемым нормативным актом конституционных прав и свобод граждан, регулируются статьей 97 Федеральным конституционным законом от 21.07.1994 №1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», в которой допустимость складывается из трех основных оснований:
1)имеются признаки нарушения прав и свобод заявителя или лица, в интересах которого подана жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации, в результате применения оспариваемого нормативного акта в конкретном деле с участием заявителя или лица, в интересах которого подана жалоба
2)жалоба подана в срок не позднее одного года после принятия судебного решения, которым исчерпываются внутригосударственные средства судебной защиты, а в случае, если в пересмотре дела судом, решение которого обычно исчерпывает внутригосударственные средства судебной защиты по соответствующей категории дел, было отказано в связи с пропуском срока обжалования, — в срок не позднее одного года после принятия последнего судебного решения, в котором был применен соответствующий нормативный акт;
3)исчерпаны все другие внутригосударственные средства судебной защиты прав заявителя или лица, в интересах которого подана жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации, при разрешении конкретного дела. При этом под исчерпанием внутригосударственных средств судебной защиты понимается подача в соответствии с законодательством о соответствующем виде судопроизводства заявителем или лицом, в интересах которого подана жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации, кассационной жалобы в суд максимально высокой для данной категории дел инстанции или в случае, если вступившие в силу судебные акты по данной категории дел подлежат обжалованию только в надзорном порядке, надзорной жалобы, если судебный акт, в котором был применен оспариваемый нормативный акт, был предметом кассационного или надзорного обжалования в связи с применением этого нормативного акта, а подача кассационной или надзорной жалобы не привела к устранению признаков нарушения прав таких заявителя или лица. Конституционный Суд Российской Федерации может признать внутригосударственные средства судебной защиты исчерпанными также в случае, если сложившаяся правоприменительная практика суда, решение которого обычно исчерпывает внутригосударственные средства судебной защиты по соответствующей категории дел, или официальное толкование оспариваемого нормативного акта, данное в разъяснениях по вопросам судебной практики в целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации, свидетельствует о том, что иное применение оспариваемого нормативного акта, чем имевшее место в конкретном деле, не предполагается.
Казалось бы, что выполнить указанные условия для того, чтобы Конституционный Суд Российской Федерации признал жалобу допустимой к рассмотрению, не так то и сложно. Но на практике это практически невыполнимая задача. В итоге Конституционный Суд Российской Федерации вынесет, в лучшем случае, определение об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина.
В итоге, получается, что не закон определяет, какая жалоба подлежит рассмотрению Конституционным Судом Российской Федерации, а внутреннее мнение судей Конституционного Суда Российской Федерации.
Наглядным примером может служить обращение гражданина Евгения Халилова с жалобой в Конституционный Суд Российской Федерации на положения пунктов 2 и 2.1 части 1 статьи 29 УПК Российской Федерации, примененные в конкретном деле заявителя, которые допускают принятие руководителями следственных органов постановлений об отмене постановлений о возбуждении уголовного дела более через два года после возбуждения уголовных дел, когда предварительное следствие неоднократно продлевалось, по делу принимались решения, затрагивающие конституционные права граждан, в том числе, связанные с лишением свободы, заключениями соглашений о сотрудничестве, применением залогов, наложения арестов на имущество и т.д., не говоря уже о множественных допросов свидетелей, проведении экспертных исследований и прочих следственных действий, направленных на получение доказательств.
Так, руководство следственного органа УМВД России по Камчатскому краю по одному из уголовных дел, по которому предварительное следствие уже составляло более 2 лет, и, в рамках которого было принято два постановления о прекращении уголовного преследования по двум эпизодам из трех, соединенных в одно производство, решило реализовать свои властные полномочия, предоставленные положениями пунктов 2 и 2.1 части статьи 39 УПК Российской Федерации, из которых, по мнению должностных лиц органа следствия следовало, что руководителю следственного органа отменять можно все и в любое время. Главное указать, что отменяется незаконное решение. С этим не согласилась защита Евгения и обжаловала такое решение в суд. Но, Петропавловск-Камчатский городской суд с вышестоящими судебными инстанциями позицию защиты не разделили и признали подобную реализацию полномочий законной.
Эти судебные акты открыли органам следствия небывалый простор в «шельмовании» сроками предварительного следствия. А как можно назвать эту манипуляцию не шельмованием, если, к примеру, по делу Евгения, руководители следственного органа после отмены трех постановлений о возбуждении уголовных дел практически сразу же по тем же основаниям возбудили новых три уголовных дела, по которым стали с самого начала отсчитывать сроки следствия. И уже не нужно было продлевать эти сроки в Следственном департаменте МВД России. А факт уголовного преследования стал считаться отсутствующим. Это подтвердил и судья Петропавловск-Камчатского городского суда Исенко С.Н., который своим постановлением отказал в принятии к рассмотрению жалобы Евгения и его защитника адвоката Игоря Копытова на постановление начальника СО СУ УМВД России по г. Петропавловску-Камчатскому об отмене постановления следователя о прекращении уголовного преследования от 28 сентября 2018 года, по причине того, что "отсутствует предмет обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ, поскольку отмена постановления о возбуждении уголовного дела № 201750305 влечёт за собой утрату законной силы всех процессуальных решений, принятых по уголовному делу до 20 марта 2019 года, в том числе и обжалуемого постановления об отмене постановления о прекращении уголовного дела". Получается, что если руководитель следственного органа отменит постановление о прекращении уголовного дела, а после этого отменит и само постановление о возбуждении уголовного дела, то возбуждать уголовное дело можно снова, а предыдущие «уголовно-процессуальные действия», уже не будут являться ни уголовно-процессуальными, ни, тем более, относиться к уголовному преследованию.
Эти вопросы и были подняты Евгением перед Конституционным Судом Российской Федерации.
При этом, обратите внимание, Евгений по делу об обжаловании постановления руководителя следственного органа об отмене постановления о возбуждении уголовного дела прошел все инстанции, включая и кассационную в Верховном Суде Российской Федерации, получив в этой части соответствующее постановление судьи Верховного Суда Российской Федерации об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Таким образом, Евгений, вроде, выполнил все требования положения статьи 97 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 №1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», так как имелись признаки нарушения его прав и свобод в результате применения оспариваемого нормативного акта в конкретном деле заявителя, жалоба была подана в Конституционный Суд Российской Федерации практически сразу посте получения постановления судьи Верховного Суда Российской Федерации, а, значит, не позднее одного года после принятия судебного решения, которым исчерпываются внутригосударственные средства судебной защиты, и при этом были исчерпаны все внутригосударственные средства судебной защиты, так как в интересах заявителя по делу подавалась кассационная жалоба в Верховный Суд Российской Федерации, то есть в суд максимально высокой для данной категории дел инстанции.
Но, Конституционный Суд Российской Федерации не согласился с тем, что жалоба должна быть принята к рассмотрению, и вынес определение об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Евгения на нарушение его конституционных прав пунктами 2 и 2.1 части первой статьи 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. При этом дав толкование положений пунктов 2 и 2.1 части первой статьи 39 УПК Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что то, что «касается доводов Е.И.Халилова о допущенных в ходе предварительного расследования нарушениях процессуального закона, то они подлежат оценке в рамках судебного разбирательства по его уголовному делу, тем более что из ответа Верховного Суда Российской Федерации на запрос Конституционного Суда Российской Федерации следует, что заявителем не исчерпаны все возможности для обжалования постановленных в его отношении процессуальных решений».
Однако, ссылка на указанные основания, как основания недопустимости принятия жалобы к рассмотрению, не выглядят соответствующей положениям Федерального конституционного закона от 21.07.1994 №1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации».
Ведь, все прекрасно понимают, что никакое судебное разбирательство по уголовному делу не может изменить принятые решения по делу об обжаловании постановления руководителя следственного органа об отмене постановлений о возбуждении уголовных дел, включая решения Верховного Суда Российской Федерации. А ссылка на ответ Верховного Суда Российской Федерации выглядит еще более странной, так как закон предусматривает четкое основание исчерпания всех внутригосударственных способов судебной защиты: обращение с кассационной жалобой в Верховный Суд Российской Федерации и никакое письмо Верховного Суда Российской Федерации этот факт изменить не может.
Конечно, сложилось очень спорное ощущение того, что Конституционный Суд Российской Федерации просто не желает рассматривать дело по существу. И вот тогда любой граждан Российской Федерации задаст себе простой вопрос: и это что все? И какое значение имеет вынесенное определение Конституционным Судом РФ определение для этого гражданина, куда теперь с ним идти?
Задавался этим вопросом и Евгений. И, с учетом положений Федерального конституционного закона от 21.07.1994 №1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», который не допускает повторных обращений только в случае вынесения Конституционным Судом Российской Федерации постановлений, а не определений (п.3 ч.1 ст.43), причем только постановления являются итоговом решением Конституционного Суда Российской Федерации (ст.71), Евгений решил повторно обратиться с жалобой в Конституционный Суд Российской Федерации, но при этом устранив такой повод для отказа, как неисчерпание всех способов внутригосударственной судебной защиты.
Поэтому, на имя председателя Верховного Суда Российской Федерации была направлена кассационная жалоба по делу об обжаловании постановления руководителя следственного органа об отмене постановлений о возбуждении уголовных дел. Получив ответ в виде письма от заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации об отказе в передаче кассационной жалобы на рассмотрение в суд кассационной инстанции, в котором заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации даже не вспомнил о толковании, данном Конституционным Судом Российской Федерации, на которое заявитель в своей кассационной жалобе обратил особое внимание, Евгений вновь обратился в Конституционный Суд Российской Федерации.
Но Конституционный Суд Российской Федерации не согласился и на этот раз, что жалоба заявителя стала допустимой и вынес новое определение, в котором указал, что «Новая жалоба Е.И.Халилова с учетом приложенных к ней материалов не дает оснований для принятия иного решения по поставленному вопросу. Кроме того, из материалов жалобы не следует, что по конкретному уголовному делу с участием заявителя завершен судебный процесс, в рамках которого могут быть оценены процессуальные действия и решения, имевшие место в ходе предварительного расследования».
Иными словами, Конституционный Суд Российской Федерации занял позицию: сначала гражданин должен быть осужден, а потом уже, возможно, можно будет разбираться в применении норм права в деле, которое уже давно завершено и рассматривалось в порядке статьи 125 УПК Российской Федерации.
Еще в 2009 году Председатель Конституционного Суда Российской Федерации Валерий Зорькин выступая на Всемирной конференции по конституционному правосудию, обращал внимание, что «Конституционный Суд формулирует правовые позиции прежде всего в своих постановлениях, а также в определениях — так называемых отказных определениях (в этих случаях принимается решение об их опубликовании), определениях с «положительным содержанием» (принимаемых, во-первых, в целях процессуальной экономии, а во-вторых, когда необходимо распространить ранее изложенную правовую позицию на сходные отношения, или если по предмету обращения ранее принято решение, сохраняющее свою силу; указанные определения содержат конституционно-правовое истолкование оспариваемых норм), а также определениях о разъяснении решений Конституционного Суда. Правовые позиции, излагаемые в таких определениях, некоторыми учеными оцениваются как обладающие меньшей силой. Но в любом случае, правовые позиции Конституционного Суда, содержащиеся в его решениях, по своей сути влияют на состояние правовой системы страны».
Можно с уверенностью, что для Верховного Суда Российской Федерации правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенные в определениях об отказе к принятию жалоб к рассмотрению, не обладают никакой силой. И неспособность повлиять на такое отношение к определениям Конституционного Суда Российской Федерации со стороны заместителей Председателя Верховного Суда Российской Федерации, Конституционный Суд РФ отразил в своем определении об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Халилова Евгения Игоревича на нарушением его конституционных прав частью первой статьи 401.15 УПК Российской Федерации от 27 октября 2022 года, где указал следующее:
«Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, статья 401.15 УПК Российской Федерации — в части первой устанавливающая, что основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются наряду с прочим существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела, — не содержит какой-либо неопределенности и отвечает назначению и месту кассационного производства как дополнительного способа защиты прав участников уголовного процесса (определения от 17 февраля 2015 года № 301-0, от 23 июня 2016 года № 1267-0, от 25 мая 2017 года № 970-0, от 20 декабря 2018 года № 3366-0, от 25 июня 2019 года № 1792-0, от 28 сентября 2021 года № 2031-0, от 31 мая 2022 года № 1417-0 и др.).
При этом не допускается отказ суда от рассмотрения и оценки всех доводов заявлений, ходатайств или жалоб участников уголовного судопроизводства, а также от мотивировки решений путем указания на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности основания, по которым эти доводы отвергаются (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 3 мая 1995 года № 4-П; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июля 2004 года № 237- О, от 20 апреля 2017 года № 778-0, от 31 мая 2022 года № 1375-0 и др.).
Как следует из жалобы, Е.И.Халилов связывает нарушение своих прав с тем обстоятельством, что, по его утверждению, в конкретном судебном решении не были учтены правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированные в Определении от 9 июня 2022 года № 1448-0. Тем самым заявитель, по существу, предлагает Конституционному Суду Российской Федерации оценить обоснованность конкретного правоприменительного решения по его делу с учетом его обстоятельств, что, однако, не относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она закреплена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».
Иными словами, по мнению Конституционного Суда Российской Федерации, положения статьи 401.15 УПК Российской Федерации обязывают заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации рассматривать доводы заявителей и давать на них мотивированный ответ, но если он в порядке статьи 401.15 УПК Российской Федерации, не рассмотрел доводы и ничего мотивированного и конкретного не привел, то сделать ничего нельзя, таков закон…. Правда, очень странный закон и очень странная позиция… Неужели в этом и заключается такой глубокий смысл законности и справедливости, которые закреплены в Конституции Российской Федерации, и которые подразумевают правило, что любое незаконное решение, вынесенное без рассмотрения доводов заявителя и вопреки толкованию, данному Конституционным Судом Российской Федерации в своем определении, должно признаваться законным, если отменять его Председатель Верховного Суда Российской Федерации и его заместителя не хотят...
Игорь Копытов